Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы у нас в гостях всего несколько дней… Многого еще не успели посмотреть. Очень хорошо, что на озеро съездили. Хочу, чтобы вам понравилось в Абхазии! Чтобы вам захотелось вернуться. Бзиала уаабэйт! Бзиала баабэйт! Добро пожаловать, мужчина! Добро пожаловать, женщина! Так говорят у нас в Абхазии в гостеприимных домах. А других, негостеприимных, в Абхазии вы не найдете.
Все чокнулись стаканами. Отдельно про гостей-мальчиков и гостей-девочек Левон ничего не сказал. Забыл, наверное. Богема заинтересовалась:
– Марсель! А какие роли вы играли в театре?
Ей нравилось произносить имя Марсель, так же как и маме мальчика – имя Автандил. Умный и вежливый Марсель ответил:
– Вы знаете, я там никаких ролей не играл. Меня исключили из университета, за всякие студенческие вольности… Сначала я работал рабочим сцены, потом – осветителем. Потом меня призвали в армию. И я служил вместе с Автандилом. Он мне как брат стал. А потом уже все началось… Сами знаете что. У меня родители были преподавателями в университете. Стали челноками. Дубленки из Турции возили. Я пошел в строители. Хорошо, что Автандил не бросает. Все время заказы нам подкидывает… Автандил, хочу как армянин выпить за своего брата в Абхазии! За тебя, дорогой Автандил!
Он обнял дядю Автандила. Все опять выпили. Алексей Иванович, низко наклонившись к историку, пошептал на ухо:
– В Сочах все гостиницы под контролем у армян… Знаешь, сколько стоит средний номер в сутки? До пятидесяти тысяч рублей! О как! Братья навек…
Левон и Марсель шепот расслышали. Но промолчали. Не хотели обострять спор за столом. Зато Богема не сдавалась:
– А за какие вольности, Марсель, вас попросили из университета? Если не секрет, конечно. Наверное, девушками увлекались?
Марсель рассмеялся:
– И девушками тоже! Николай Иванович, – он кивнул в сторону Кольчугина, – упомянул о классике театрального искусства Ваграме Папазяне… Его монолог Гамлета «Быть или не быть» до сих пор остается непревзойденным. Так же как и роль Отелло. Ваграм Камерович родился в Константинополе, образование получил в Милане и Венеции, совершенствовал свое мастерство в Париже… Его педагогами были великая итальянская актриса Элеонора Дузе, выдающийся актер Эрмете Новелли. Когда был ребенком, он видел, как уничтожали мирных армян в Турции. Уже взрослым человеком он стал свидетелем резни полутора миллиона армян. Его жизнь не была сладкой. В студенческом самодеятельном театре мы с другом написали пьесу о нем и решили поставить. Нас обвинили в шовинизме и разжигании национальной розни.
– Как вы хорошо знаете театр! – удивилась Богема. На последнюю реплику Марселя она не обратила внимания. – Такие у нас теперь штукатуры, Марсели и Гамлеты!
Она сняла босоножки и пошла на кухню босиком – помогать Майе готовить закуски. Пошла почему-то на цыпочках, словно боялась нарушить тишину, повисшую за столом.
Алексей Иванович сказал Марселю:
– Не обращай внимания. Выпила лишнего! Вообще она у меня литературовед.
И подлил в стаканы Кольчугина и Марселя.
Марсель засмеялся:
– Армяне, грузины… Еще евреи. Всегда в русских анекдотах. Старый армянин, торговец, говорит: у меня сегодня в продаже газдрюл, газдрюлка и один ма-а-ленький газдрюльчик… А с именами?! Для нас Арминэ Седраковна, Маня Ервандовна, Варшак Хиганосович, Сильва Дарчоевна – обыкновенные имена. У русских они вызывают смех. Так и Гамлет.
Папа мальчика вскинул начавшуюся было клониться голову:
– Я думаю, Марсель, тут надо взглянуть глубже… Дело не в акценте и не в именах! Вот ваше имя Марсель. Типично армянское Марчел! Но посмотрим шире: на Украине – Маркел, во Франции – Марцел, в Испании – Марсело, в Германии – Марцеллус, в Греции – Маркеллос… Ну и так дальше!
А еще есть женские имена Марселина, Марсела, Марчелла… На самом деле имя Марсель произошло от римского когномена – личного или родового прозвища – Маркелус, происходящего, по всей вероятности, от бога войны Марса. Так что ни имя, ни кличка не могут быть поводом для смеха.
– А что же тогда повод?
– Характерные особенности национального характера.
В разговор включился литератор:
– Ну да… Если еврей, то обязательно хитрец и ловчила. Русский – простодырый Ваня-дурачок. Украинец – «тиха укринская ночь, но сало надо перепрятать!». Армянин – торговец, грузин – хвастун.
Левон, старавшийся сгладить острые углы, рассудительно возразил:
– В каждой нации есть свои хитрецы, обманщики, хвастуны, дураки и торговцы. По ним нельзя судить обо всем народе.
Кудрявый Гамлет, старавшийся не вмешиваться в спор умных, считал он, людей, заметил:
– Меня, например, один вопрос волнует. Серьезно! Куда ни посмотришь – одни шовинисты кругом! Грузины – шовинисты, армяне… Эрдоган империю строит. Про Россию и говорить нечего! Евреи – шовинисты, хохлы, американцы и даже эстонцы… Вот мы сейчас все вместе сидим за одним столом. Кто шовинист? Автандил или Майя?!
Майя обернулась и что-то быстро произнесла на своем языке. Она по-русски все понимала, только сказать не могла. Гамлет перевел:
– Майя говорит, что настоящие шовинисты – китайцы. Они вьетнамские корабли на море все время плющат.
Марсель продолжил:
– Помните, советский писатель Астафьев, давно уже, написал рассказ «Ловля пескарей в Грузии». Мы этот рассказ в университете проходили[7].
Нам как говорили? Вот вам пример сгущения красок и ненужного обобщения – это рассказ Астафьева. Русский шовинизм в чистом виде. Когда меня из университета выгнали, я рассказ перечитал. Потому что меня тоже обвинили в шовинизме. Мы с Астафьевым уже тогда были шовинистами. Я – армянским, он – русским. Хотя и не знали друг друга.
Все рассмеялись.
Гамлет сокрушенно развел руками:
– А русские даже в глаза теперь называют нас хачами… Почему так?! А мне, например, не обидно. Что такое по-армянски хач? Это крест.
Молчавший до сих пор, но насупившийся Автандил вдруг крикнул:
– Ну и хватит! Шовинисты-шмисты… Главное, чтобы человек был хороший! Давайте выпьем за все хорошее!
Мама мальчика подхватила:
– Вы понимаете, Марсель, политика всегда остается политикой. А отношения простых людей – совсем другое дело… Я уверена, если я постучусь в Абхазии в любой дом, меня обогреют, накормят и уложат спать. У нас в России так же! И делают это простые люди от всего сердца.
Мальчику сразу вспомнилось – от сердца к солнцу! Папа мальчика подхватил: «За все хорошее!» И упал головой на стол. Прямо в какую-то пластиковую тарелку с нарезанными огурцами и помидорами. Потом он с усилием голову приподнял – к щеке прилипла веточка укропа:
– И спать уложат, Тамарушка… Вот за что я тебя люблю, так это за твой постоянный и неприкрытый интернационализм!
Слово «интернационализм» он произнес в два приема: интер-национализм.
Левон поднялся из-за стола и сделал знак Автандилу.
Папу мальчика подхватили под руки и повели в бунгало.
Мальчик пошел следом. Алексей Иванович, сопровождаемый Богемой и дочкой, застолье тоже покинул. Он шел на своих ногах.
Когда папу уложили
